Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 92

Князь перевёл слова графа. Веслав ответил. Бравлин перевёл в обратную сторону:

– Мой воевода сам раньше в это не верил, хотя слышал, что именно так воюет князь-воевода Дражко. И даже постоянно спасает свое княжество от данов именно этой манерой боя. Но теперь мой воевода убедился, на что стрельцы способны… Кого же ты хочешь выслушать?

– Позовите барона дю Колона! – повелительно потребовал граф.

Приказ передали по рядам. И с дальнего края первой колонны в сторону графа и князя поскакал рослый рыцарь на сером в белых яблоках жеребце. Длинная белая грива и такой же белый хвост величественно играли на ветру. Рыцарь приблизился, и поднял забрало, показав красиво-грубое, словно из камня вырубленное лицо, но это лицо было покрыто красными пятнами. То ли от возбуждения, то ли еще от чего-то…

– Расскажи нам, барон, что произошло у переправы.

– Я уже рассказывал…

Барон посмотрел на Веслава, воевода в ответ смотрел прямо на него. Два тяжёлых взгляда столкнулись, и первым не выдержал франк, отвёл взгляд в сторону.

– Мы хотим услышать это все, – настаивал граф Оливье.

– Мы стояли на причале у переправы. Насколько я знаю, эта переправа принадлежит подданному нашего короля эделингу Видукинду, и я хотел выяснить, по какому праву вагры пользуются ею. Права подданных моего короля я должен защищать при всех обстоятельствах.

Бравлин с Оливье переглянулись, но оба удержались от комментариев.

– Дальше… – поторопил граф.

– Вагров высадилось около трёх сотен, мы не препятствовали высадке, хотя я намеревался задать им свой вопрос. Но они атаковали нас без предупреждения, когда мы не были подготовлены к схватке. Начали атаку лучники, сразу существенно уменьшившие общее наше число. В результате мы сразу понесли большие потери, тем не менее, не отступили.

Бравлин переводил Веславу слова дю Колона. Воевода слушал с ухмылкой на бородатом лице, и не пытался возразить.

– Сколько всего продолжалась схватка? – спросил Оливье.

– Около получаса. Но силы были слишком не равны. Когда нас осталось около двух десятков, я дал команду к прорыву. Вырвалась лишь половина, но и ещё пятерых мы потеряли от стрел тех же самых лучников, когда уже чувствовали, что спаслись.

– Что скажет на это воевода Веслав? – поинтересовался граф.

Бравлин перевёл вопрос, воевода ответил.

– Он говорит, – снова перевёл князь, – что не трудно съездить туда, и посмотреть, как и где лежат франки. Все они погибли во время конной атаки, направленной в сторону реки. И ни один не доскакал до причала. Все погибли от стрел, и ни один не погиб от меча. Если бы на причале была рукопашная схватка, обязательно были бы погибшие и среди вагров. Но среди вагров нет даже раненых… Я тоже думаю, что есть смысл съездить к переправе или хотя бы послать туда людей…

– Это далеко… – возразил барон дю Колон. – Это четыре часа пути.

– Туда и обратно – четыре часа, – согласился Бравлин. – Но мы же должны узнать правду. Теперь, когда княжич Годослав отослан к лекарю, нам спешить, я думаю, особенно и некуда.

– Правду знает только Бог, – гордо и с вызовом возразил барон. – Тела недолго и перетащить…

– Бог знает правду… – граф Оливье посмотрел на князя Бравлина. – Но у нас разные боги…

– Бог у всех един, только мы говорим с ним на разных языках, как и со своими народами… – возразил князь. – Божий суд?

– Я слышал, что воевода Веслав избегает поединков… – сказал Оливье. – Многие рыцари говорили, что вызывали его на поединок перед сражением, но воевода отказывался… Кажется, и ты тоже, барон, рассказывал мне эту историю.

– Я вызывал, – согласился дю Колон. – Он испугался. Это было пять лет назад.

– Он считает поединки глупостью, которая мешает воеводе, ему, то есть, заниматься своим делом, – вступился Бравлин за своего воеводу. – Но он иначе относится к Божьему суду.

Князь заговорил с воеводой по-славянски. Веслав утвердительно закивал.

– Воевода готов, граф.

– Пусть будет так! – согласился Оливье. – Дю Колон, ты готов?

Рыцарь растерянно открыл рот, и едва слышно выдавил из себя возглас согласия.

– Составим два строя! Поединок будет проходить в промежутке между двумя армиями, – предложил Оливье.

Бравлин вместо ответа кивнул, и направил коня к своей пехоте.

Перестроение двух колонн франков в одну не заняло много времени. Что касается вагров, то они уже стояли в сомкнутом строю, и только выровняли ряды. Весть о поединке Божьего суда разнеслась быстро, в результате чего строй славянской дружины укоротился в длину, зато стал гораздо более плотным, и увеличился в середине на несколько рядов. Более того, даже в город весть каким-то образом проникла, и горожане вперемешку с дружинниками и стрельцами заполнили стену как раз против того места, где, предположительно, должны были сойтись два участника схватки. Место это определить оказалось просто, потому что посредине, ближе к строю вагров, остановились князь Бравлин Второй и граф Оливье.

– Тебе не жалко своего барона, граф? – предвидя исход поединка, спросил князь Бравлин.

Оливье ответил не сразу, но в голосе его, когда он всё же ответил, слышалось много горечи.

– Даже притом, что он мой кузен, признаюсь, мне его не жалко. Я знаю, что Веслав будет победителем. Я прочитал это в глазах дю Колона. И после поединка я принесу тебе, князь, свои извинения за действия армии франков. Я уже сейчас готовлю слова.

Оливье опустил голову так, что поникли великолепные перья на его шлеме. Впрочем, когда приготовления были закончены, о чём с одной стороны сообщил франкский рог, с другой славянский берестяной рожок, граф голову всё же поднял, и перекрестился: