Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 53

– Ну, если на горожан надеяться не след, я постараюсь у отца взять несколько сотен, – пообещал Вадимир. – Много не получится, знаю. Хотя что-то с собой приведу. Но ехать мне надо непременно…

– Это понятно… Буривой просто так не позовёт, – согласился Первонег. – Ехать надо… За себя кого оставляешь?

– А кого мне ещё оставлять? Ты, воевода, и останешься. Кто ж с делом лучше тебя справится! Даже при мне тебе суть тем же делом бы пришлось заниматься. И без меня так же. Стены осмотри, проверь… «Ползунов» разошли… Да не мне тебя, чаю, учить… Мне самому у тебя поучиться бы след, да ехать вот…

Первонег согласно и даже с видимой радостью кивнул. Он, в самом деле, своё ратное дело знал хорошо, и без присутствия княжича справиться с ним мог даже лучше, чем в его присутствии, потому что в ратных действиях командовать всегда должен один человек, который наиболее к этому способен, а не тот, кто по рождению властью наделяется. Вадимир же никогда особо к воинским утехам не стремился, предпочитая сече чтение книг, и потому никем, включая отца, не рассматривался, как будущий великий полководец. И сам в такие не рвался. Другое дело – Гостомысл. Тот ратные дела знал и любил. Но Гостомысл сейчас далеко, и вспоминать о нем никто не стал. Да и не говорилось вслух, хотя многие об этом знали, куда уехал Гостомысл.

– Если русы решатся под стены выйти, я бы предпочёл оставить больше половины ближних крепостиц с закатной и с полуденной стороны, – сказал Первонег. – Особенно с полуденной, потому что там же стоят и крепостицы варягов, и сил у них больше, и они наши острожки наверняка захватят. А ещё лучше заранее людей вывести, а сами острожки сжечь, чтоб потом отвоёвывать не пришлось. Построить заново легче, чем отвоевать. И людей сбережём. Здесь они пригодятся больше. Но мне на то твоё согласие, княжич, надобно…

Вадимир встал.

– В присутствии посадника даю тебе полное право распоряжаться всеми наличными средствами, как ты найдёшь лучшим. Боярин не будет возражать?

Лебедян только молча пожал плечами, но по глазам его было видно, что таким исходом дела он доволен больше, нежели был бы доволен желанием Вадимира самостоятельно руководить обороной. На Вадимира он полностью положиться не мог, а Первонега не первый год знал, и с уважением относился к его воинскому опыту.

– Тогда, наверное, ты можешь спокойно ехать, – согласился Первонег. – Много ли в сопровождение взять хочешь? Полк свой, чай, весь забрать думаешь?

– Нет, я свой полк под твоей рукой оставляю, и он тебе сгодится, и полку твоя рука на пользу пойдёт. Только сотню возьму, и два десятка стрельцов. Мы не быстро поедем. Велибора сядет в сани, а сани быстро не бегают… Да и быстрая езда для неё сейчас в тягость…

– Поберёг бы жену от дороги, – посоветовал боярин Лебедян.

Вадимир вздохнул обречённо.

– Я бы поберёг, да она настаивает. Боится, что не сможет иначе с батюшкой проститься, – оправдал Вадимир своевольную жену. – Дело святое… Плох он дюже… Придётся взять…

– С санями, почитай, неделю ехать будете…

– Гостомысл за четыре с половиной уложился. Тоже с женой…

– Его варяги гнали… – не согласился посадник. – Не захочешь, а опрометью погонишь… И то половину пути без саней скакали…

– Мы сами себя погоним… Опрометью, как ты говоришь… Батюшка вдруг ждать не сладит?..

– Добро, – вторично согласился воевода. – Пути тебе ровного, дороги накатанной…

– Пусть будет так, – сдержанно высказался и Лебедян, мнение которого в городе тоже много значило. Может быть, даже и больше, чем мнение княжича. И только после этого решения снова сел на лавку, но так неловко, словно устал.

В этот момент скрипнула боковая дверь, и плавной походкой вошла улыбающаяся не к месту Велибора. Поклонилась посаднику и воеводе с вежливой учтивостью, и сказала мужу:

– Я готова.

Посадник с воеводой встали, и ответно поклонились княжне. В отличие от простых воев, они к Велиборе относились с уважением. Боярин Лебедян, по должности умеющий считать выгоды города, вообще говорил не однажды, что благодаря Велиборе следовало бы наладить новые отношения с хозарами, и самим слать обозы к Хвалынскому морю. И от мысли этой дерзкой пока не отказался…

Глава четырнадцатая

– Что с тобой случилось, брат-княжич? – Годослав с другой стороны шагнул к Гостомыслу, которого за талию поддерживал воевода Веслав, отодвинувший воев-словен, и взял неуверенно стоящего на ногах княжича за руку. – Присядь на лавку. Ты на ногах еле держишься, да и в огне весь…

Гостомысл пытался проглотить слюну, заполнившую его рот, и не смог ответить. А сплюнуть слюну в присутствии князя постеснялся. Годослав с Веславом довели Гостомысла до лавки рядом со столом, бережно усадили, и князь сам налил гостю кружку мёда. Но и мёд, с трудом выпитый, не помог Гостомыслу начать говорить.

Взгляды оборотились в сторону спутника Гостомысла, чтобы оттуда получить разъяснения.

– По дороге, уже недалеко от владений поморян, – объяснил князь Войномир, – на нас напали ляшские всадники и прусская дикая пехота. Если, конечно, этот сброд, вооружённый только копьями и дубьём, и прикрывающийся плетеными из ветвей щитами, можно назвать пехотой. Но мы легко с ними справились, почти не допустив до сечи, однако, уже под завершение дела, стрела, пробив кольчугу, царапнула княжича в плечо. Внешне рана пустяковая, но она нежданно воспалилась, и княжич тает на глазах… Я опасаюсь, что стрела была отравлена.