Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 33

Вадимир смотрел на брата ясными и наивными голубыми глазами с печалью и тревогой.

– Здоров будь, брат, – Гостомысл положил Вадимиру руку на плечо. – У меня к тебе просьба будет… Очень серьёзная… Сначала думал не говорить, потом перерешил – наверное, так будет правильно…

Годослав обернулся, посматривая, нет ли кого рядом. Ближе других держались сотники, но они о своём говорили, не слушая тихого разговора братьев.

Вадимир молча ждал продолжения.

– По дороге к Славену я к старцу Вандалу заезжал…

– Он наставил тебя? – Вадимир, как и его жена Велибора, всегда преклонялся перед волхвами, старцами, ведуньями и труболётками, и от этого заговорил даже шёпотом.

– Я не за тем приезжал. Прилюду возил… Но он всё одно – наставил. Сам… И велел торопиться и с этой поездкой, потому как, она нужная, и с возвращением, потому что… – Гостомысл на несколько мгновений замолчал, и видно было, что слова ему даются с трудом. – Потому что отцу нашему совсем уже плохо… Старец знает это лучше, чем сам батюшка… Он так говорит…

– Вандал – Видящий… – прежним шёпотом согласился Вадимир, и глаза его расширились от болезненной вести, переданной братом. – Он всегда знает…

– Старец сказал, что я должен поторопиться в дороге и в переговорах, чтобы успеть услышать от отца «заветное слово»… «Заветное слово»… Ты ж у нас книжник, и сам немножко ведун… Знаешь, что это такое?

– Нет, не знаю. Только я, брат, не ведун… Я только чуть-чуть учусь у Велиборы… А она сама больше хочет уметь, чем умеет…

Гостомысл согласно наклонил голову. Он сам знал, что польстил брату, назвав его ведуном. Но и брат это тоже понял.

– Вот и я тоже не знаю. И никогда не слышал ни про какое «заветное слово». И Володиславу с Всеволодом отец не говорил об этом, иначе я бы тоже знал. Но я не думаю, будто старец Вандал что-то такое выдумал…

– Он – Видящий… – повторил Вадимир, пресекая сомнения. – Он ничего не говорит просто так… Всегда говорит, что знает…

– Я вот о чём хочу попросить… – Гостомысл посмотрел на младшего брата прямо и серьёзно. – Путь у меня лежит долгий и трудный, опасностей многих не избежать. О том и Вандал предупреждал… И что там дальше будет, тоже неизвестно…

– Всё хорошо будет, брат, я чувствую…

Гостомысл в сомнении плечами повёл.

– Вандал тоже так обещал. Но ты же знаешь, что боги располагают событиями, и дают при этом самому человеку право выбора. Всегда можно на перекрёстке свернуть не на ту дорогу, и неизвестно, куда тебя заведёт этот путь… Так вот, если я задержусь или совсем не вернусь… По первой вести, как только прискачет гонец, все дела бросай, никаких советчиков не слушай, война будет – мир заключай любым путём или оставь кого-то взамен себя на стенах, но сразу спеши к отцу. Не будет меня рядом, «заветное слово» выслушаешь ты, потому как, я думаю, это важное «слово», и его знать следует непременно…

Вадимир покраснел лицом, и отрицательно замотал головой. И даже крупная слеза от чувств на ресницах выступила.

– Нет, брат… Я так полагаю, что это может касаться только права наследования… Ты – наследник стола, я – только твоя правая рука…

– Жизнь наперёд загадывать не стоит. Я могу не успеть… Я могу и погибнуть… А ты, в этом случае, после меня наследником становишься… А если возвращусь с опозданием… Мы с тобой договоримся. Помни, по первому зову непременно отправляйся к отцу. Заменишь там меня… Если что, будет воля богов и их благословение, ты сможешь мне это «заветное слово» сам передать…

– Хорошо, – наконец, согласился Вадимир. – Я сделаю, брат, как ты велишь… Но я уверен, что у тебя всё получится. Ещё вот что… В рати ты меня поопытней будешь, но всё ж советом моим не побрезгуй. Держи рядом с собой сотника Русалко. Он сам стрелец отменный, и есть у него с собой десяток таких, что никто с ними не сравнится. Да и вся его стрелецкая сотня трёх обычных сотен стоит…

– У меня, брат, свой отменный сотник есть… Бобрыня… Умный и осторожный. Хотя до сечи слишком жаден. Любит руку к мечу приложить, а меч к чужому щиту. Но себя перебарывает. Он, бывает, сам от нетерпения дрожит, а на рожон никогда не лезет. На Бобрыню в деле положиться можно!

– И Русалко приблизь. Он тоже хорош в деле… Поверь мне…

– Это я видел… С разумом твой сотник… Давай, что ли, прощаться, чтоб время не терять…

Братья обнялись.

А через несколько минут небольшой отряд в две сотни словенской дружины и два десятка дружины из крепости Карелы, погнал лошадей ровным аллюром, полностью заняв неширокую зимнюю дорогу на большом по протяжённости участке. Встречные, один за другим идущие два купеческих обоза, следующие из Муромских земель в сопровождении наёмных охранников-варягов, остановились, и направили сани в сугроб.

Гостомысла узнали, и путь ему уступили, как уступали всегда его отцу князю Буривою.

Варяги обозной охраны, не зная последних событий, даже не посмотрели на князя Войномира, хотя он старался выехать в сторону, чтобы его заметили. Но вои, приставленные для охраны князя, быстро направили коня Войномира в общий строй, и оттеснили его на противоположную сторону дороги…

* * *

Сокращая время пути, княжич Гостомысл предпочитал не останавливаться ни в городах, ни в небольших селениях, ни даже, имея сейчас достаточные силы, чтобы оказать организованное сопротивление любому нападению, в словенских или в кривеческих крепостицах и острогах, которых, чем ближе к границе, становилось всё больше и больше. Более того, он даже объезжал без остановки города по окружным дорогам, зная, что лучше потратить полчаса или час или даже два часа на небольшой круг, чем завязнуть, как в болоте, в узких городских улицах, по которым ехать придётся шагом, да ещё на приветствия горожан отвечать, да ещё непременно встречаться с местной знатью, которая обязательно пожелает пир устроить, от которого отказаться нельзя, не прослыв невежливым зазнайкой. Так всегда бывало, но сейчас этого гостеприимства следовало избегнуть во что бы то ни стало. Обязательно в случае отказа скажут, что не успел Гостомысл князем стать, как уже от людей дистанцию начинает держать. Это многим не понравится. Хотя самому Гостомыслу до этого дела было мало. Для него главное было в том, чтобы не задерживаться.