Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. - Страница 16

– Эта земля не принадлежит ни городу, ни мне… – сказал Годослав, и улыбнулся.

– Да, это земля храма… – подтвердил Ставр. – И никто не имеет права на неё покушаться. Тем более, для строительства другого храма, который желает насильно и грубо, как я понимаю дальние мысли Феофана, возможно и с применением силы, вытеснить из умов свентанцев Свентовита, к которому за много веков они сильно привязались…

– Да кто дал этому борову такое право? – спросил Дражко, слегка смущаясь радости Годослава, потому что не понимал её причину. – Король Карл Каролинг? Тогда это полное нарушение подписанного с тобой, княже, договора…

– Я думаю, это личная инициатива Феофана в ответ на то, что Карл сделал его аббатом. Но мы, кажется, не дослушали. Так что там дальше произошло, Ставр?

– Феофан в Свентане размахнулся во всю ширь своего необъятного брюха. У него мозги, я думаю, в брюхе и живут… Урчит там, похоже, сильно… Слишком уж мудрит… Везде, где ты, княже, разрешил, церкви построены деревянные. А в Свентане, пользуясь тем, что там запасов камня от богов много, и сами городские стены каменные, аббат решил и церковь каменную возвести. Привёз откуда-то чертежи. И начал подготовку… Колопас, верховный волхв храма, молча, как всегда, посматривал, как завозят строительные материалы. Ждал чего-то… Я, насколько знаю Колопаса, думаю, он ждал, когда всё завезут, чтобы это присвоить, а строителей прогнать вместе с проповедниками. Колопас всегда о хозяйстве заботился, и своего не упускал. А строителей он сам нанять сможет…

– Мудрое решение… – согласился Дражко. – За такие решения и уважаю Колопаса.

– Так же подумал и воевода Полкан, – продолжил Ставр. – Полкан тоже выгоду считать умеет, и ему камни для строительства новой башни нужны не меньше, чем Колопасу. И потому решил верховного волхва опередить. Вывез все камни к воротам. И остальные приказал разгрузить там же. Рабочим, надо сказать, аббат Феофан уже заплатил. И Полкану искать денег не надо было. Вот он и запряг их на строительство башни. И вместе с рабочими, чтоб не скучали, проповедников из миссии туда же. А когда те убежать решили, он им ошейники соорудил, и посадил на цепи. Пусть во время работы проповедуют. А то проповедовать хотят, а работать их не заставишь…

– Ай, да молодец! – воскликнул Дражко. – Ай, да Полкан! И что?

Улыбка волхва показала, что Ставр тоже доволен таким положением вещей. Да и Годослав слегка улыбнулся, одобряя.

– Уже месяц работают… С греческими купцами Феофану весточки отправляли. Мы купцов к монаху не допустили. Помогли им стороной Рарог минуть…

– К аббату не допустили… – поправил Годослав. – И сколько там человек работает?

Волхв возражать на поправку князя не стал, как не стал и поправляться.

– Восемьдесят рабочих, и двенадцать проповедников.

– А Феофан?

– На прошлой неделе ещё денег для рабочих с нарочным послал. Думает, строительство идёт полным ходом. Оно и идёт… Скоро закончат… А нарочный под мокрым снегом в дороге так, бедняга, промок, что в лихорадке лежит. А чтоб больным, себе во вред, в путь не отправился, его к стене цепью приковали. И через купцов весточку аббату послали, что слёг его нарочный уже пред обратным путём, но поручение выполнил…

– Что там за новая башня? – спросил Годослав князя-воеводу, и ласково отстранил от себя Гайяну, которая пыталась лапами ему на грудь взгромоздиться. – Очень она нужна?

– Башня между городом и рекой, почти на берегу. Если будет длительная осада, в городе может не хватить воды. Раньше воду могли брать изо рва, но после прошлогодних дождей в два месяца без перерыва там вода совсем зазеленела, и для питья дюже плоха…

– Болезни там живут… – сказал Ставр, поясняя. – Ту воду пить, всё равно, что врага за стены пустить… Очень нужна Свентане эта башня…

– Ну, если так, пусть Полкан её и строит… – согласился Годослав. – А что Феофан?

– Ждёт, когда строительство окончится. Думаю, освещать поедет или даже пригласит какого-то церковного сановника из королевства…

– Пусть ждёт… Башня – дело для нас более важное и более нужное. Пусть её и освещает… Вот плохо, что деньги аббат посылает королевские, и Карл потребует их с нас. Ещё хуже, что на цепь, будто псов, посадили проповедников. Этого Карл может не простить. Я вообще сейчас чувствую – что-то вокруг нас происходит… Вот-вот что-то начнётся… – слова князя Годослава вроде бы и говорили о его беспокойстве, но лицо при этом и интонация показывали его довольство создавшимся положением.

– Что начнётся? – напрямую спросил Дражко.

– Помнишь, как три с половиной года назад было?.. Тогда – с одной стороны Дания, с другой стороны – франки… И все до чужого добра жадные, голодные… И мы среди всех… И ещё бояре изнутри, как гнойный нарыв… Но тогда, как сейчас понимаю, всё было и страшно, и, в то же время, легко и просто, потому что вокруг были одни враги. А мы были со своим народом… А сейчас что?

– Народ и сейчас с тобой, княже, – сказал Ставр, но сказал едва слышно и не вполне уверенно. И волхв, и, конечно же, сам Годослав хорошо знали, как отодвинулся народ от своего князя, когда тот принял христианство и допустил по требованию Карла Каролинга в свои земли христианских проповедников.

– С народом я бы ещё смог договориться… Но франки понимают наш договор о вассальной зависимости только так, как им это выгодно понимать. С одной стороны, они роль друзей играют. С другой, стараются всё сделать так, чтобы я полностью власть потерял, и чтобы всё закончилось, как, в конце концов, закончилось с герцогом Тассилоном. Тот тоже подписал с Пипином Коротким договор о вассальной зависимости. Но вассальная зависимость не говорит об отсутствии права на определение своей судьбы. Тассилон попытался судьбу Баварии решить по-своему, и за это поплатился. И нас пытаются всё сильнее и сильнее придавить. Бояре теперь сплошь в крестах… Пойдут их дружины против франков? А если я начну у бояр дружины забирать, всё будет преподнесено опять же так, как с Тассилоном. Скажут, что я бояр граблю, как герцог грабил своих баронов… Пошлю боярские дружины в бой, скажут, я специально их подставляю под удар, чтобы ограбить… А уж про налог для создания новых полков, что ты, брат Дражко, предлагаешь на бояр наложить, и говорить не следует… Вот так, ненавязчиво, но Карл обернул дело по-своему… Ну, да и Бог с ним… В какой-то степени это и нам руки развязывает…